25 января 1734 года обер-гофмейстер граф С. А. Салтыков получил \"доношение\" Ивана Моторика, в котором последний сообщал: \"...дело Успенского большого колокола к окончанию к литыо приходит, и сего января с 28 числа как болван, так и кожух обжигать надлежит... а потом надлежит разлучать кожух от тела и поднять оной кожух к верху, и как подымется, а тело выберется, то уже медлить литьем никак не можно, дабы какой сырости от того медления не возымелось...\" Далее Моторин спрашивал, можно ли эту работу, т. е. просушку и разъем формы, производить.
Граф Салтыков распорядился отправить \"доношение\" Моторина срочно в Петербург, в сенат, с просьбой \"немедленной резолюции\". Однако ответ пришел с опозданием, и мастер Моторин не дождался его. Уже 28 января Иван Федорович, опасаясь повреждения формы, начал ее обжиг. Об этом сообщил в столицу капитан Глебов.
Обжиг кожуха и формы, как и предполагалось, занял около месяца, а затем начались подготовительные работы к самой отливке. Уже в процессе формовки над литейной ямой были построены специальные конструкции для подъема и опускания материалов, а затем и для подъема кожуха. Тут же около ямы были сооружены четыре литейные печи и многочисленные временные постройки для мастерских, размещения материалов и принадлежностей.
К ноябрю 1734 года все подготовительные работы, в том числе и устройство самой формы, были закончены. 25 ноября Иван Федорович Моторин в своем рапорте писал: \"...к литью Большого Успенского колокола принадлежащее все исправлено\" и рассчитывает он, мастер, \"оной колокол выливать сего месяца 28 числа...\".